Тифозно-иконная комната. Фуга.
Где ты была? Когда ты была,
Сестра милосердия (в скобках - подруга)?
Плохая писклявая плоская твердь -
Кровать, на которой все разом зачато:
Волхвы и желания, голод и смерть,
Друзья и враги, сыновья и внучата.
И запах клопов - будто запах духов,
Бедовые платьица, примусы, слоники.
Басовый аккорд фисгармонных мехов.
Кресло в морщинах. Стихи и поклонники...
А год безымянный, безвременный век.
Война - не война, но тоскливо и вьюга.
И там за стеклом - молодой человек
И все еще девочка (в скобках - подруга).


Небо никогда не плчет вместе с человеком или по нему - человек всегда слишком сильно пееоченивал свою значимость для Вселенной. Это человек всегда плачет вместе с небом.
Но капли этих слез очищают, дают надежду. И когда развеются тучи, человек поднимет голову и улыбнется радуге и затерявшемуся солнцу. Потому что вместе с тучами уйдт все обиды и вся боль, человек станет пустым и сможет начать что-то сначала..
Дождь, где же ты?
[25 Июн 17:47] yulik: какая хорошенькая!
[25 Июн 17:47] Эмрис: Благодарю.
[25 Июн 17:48] yulik: не за что... понравилась вот... как к сексу относишься?
[25 Июн 17:49] Эмрис: А как к нему можно относиться?
[25 Июн 17:50] yulik: каждый по-своему...
[25 Июн 17:52] Эмрис: Хорошо, давайте уточнять. Секс с кем (или чем)?
[25 Июн 17:54] yulik: ВЫ своим вопросом поставили меня в тупик... Даже не знаю, что ответить... Посему мой вопрос снимается.
[25 Июн 17:55] Эмрис: А что так?
[25 Июн 17:56] yulik: да вот так...
[25 Июн 17:56] Эмрис:
- Я никогда не отнимал молоко от
уст младенцев… никогда не выгонял овец с пастбищ их… Я никогда не убивал… Я
чист! Я чист!
Голос новоприбывшего эхом разносился по всему залу: проплывал над головой, окутывал и отдавался ноющей
болью в затылке.
же, слово в слово, даже интонация почти всегда была одинаковой – у
новоприбывших волнение в голосе, а у меня – покровительственность и могущество.
Все как всегда.
- Первый демон врат дома Осириса! – взволнованно прошептал новоприбывший и начал оглядываться по сторонам в надежде хоть кого-нибудь увидеть. Стандартная ситуация. Все они всегда пытаются разглядеть своих собеседников, хоть и понимают непреодолимую разницу между нами.
- Ты готов увидеть мое лицо? – опять же – стандартный вопрос, обязательный перед появлением. Мало ли – вдруг с
ума сойдет или что-нибудь эдакое выкинет? Люди-то разные попадаются.
- Да, готов!
О! А это уже что-то новенькое. Давно же я не видел столько ликования в одном отдельно взятом человеке. Интересный кадр, нечего сказать. Любопытственный.
Я разрешил тьме расступиться.
Новоприбывший отшатнулся и в молчаливом изумлении уставился на меня, яки невинный агнец на недавно покрашенные врата. Я устало усмехнулся, вытащил из небытия сигарету и задумчиво закурил. Пауза затягивалась.
- Так ты – человек? – наконец смог из себя выдавить хоть какую-то фразу новоприбывший. Скажу честно – фраза
была так себе.
- Если ты ожидал увидеть на моем месте золотого дракона о тысячи головах, то мне придется тебя огорчить –
драконов не будет. Ни сейчас, ни позже, - ответил я и, покрутив в пальцах недокуренную никотиновую палочку, отбросил ее в сторону. – Внешняя оболочка не имеет значения в этом месте, а человеческое тело наиболее уместно и, к тому же, достаточно удобно. На самом деле я никак не выгляжу.
- Я… Я… - новоприбывший явно не знал, что ответить, но упорно хотел сказать хоть что-то. – Я чист!
- Это мы уже слышали. И про чистоту, и про младенцев, и про овец, - я усмехнулся и покачал головой. – Ты
сам-то себе веришь?
- Верю! – с готовностью, достойной хорошо выученного солдата, отчеканил новоприбывший и упрямо повторил.
– Я чист! Я чист! Я чист!
- Ну-ка повтори еще разок, грозный юноша.
- Я чист! Я чист! Я чист! – покорно взвыл он.- Не верю! – сказал я, пытаясь сохранить серьезное выражение лица. – В актеры тебя с твоим мастерством не
возьмут.
- Что? – глаза у юноши округлились от удивления.
- Да хватит уже удивляться, - проворчал я. – Неужели ты думал, что пройти через первые врата дома Осириса
будет так легко? Ложь здесь неуместна.
- Но я же столько хорошего сделал! Вот например… - начал новоприбывший.
- Торг тоже.
Юноша тяжело осел на пол, которого, кстати говоря, отродясь не было, и крепко задумался. В образовавшейся
тишине было слышно, как переругиваются между собой его спутанные мысли. Через некоторое время новоприбывший встрепенулся, встал на ноги и сделал несколько шагов в сторону, предварительно отвернувшись от меня.
- Я никогда не отнимал молоко от уст младенцев… никогда не выгонял овец с пастбищ их… Я никогда не убивал… Я чист! Я чист!
Такого поворота событий я не ожидал. За время моего пребывания в этом странном месте мне пришлось многое
повидать, но такого «перезапуска системы» мне не встречалось никогда. Я громко рассмеялся.
- Это еще что за перезагрузка?
- Не помогло, - с обреченностью в голосе сказал юноша, повернулся ко мне лицом и виновато пожал плечами. – Должен же я был попробовать – а вдруг помогло бы?
Его ответ вызвал у меня новый приступ смеха.
- Как тебя зовут, мальчик? – спросил я, успокоившись.
- Валентин, - настороженно произнес он.
- Валентин, значит… Слушай меня внимательно, Валентин, рассказываю один раз, повторять не буду. Исповедь
отрицания говорят на Загробном Судилище, а не в первых вратах. Здесь обычно хватает простого заклинания. Это во-первых. А во-вторых… Как ты думаешь, если тебе не хватило сил убедить меня в своей невинности, хватит ли тебе сил убедить в ней богов?
Юноша задумался. На этот раз мои слова привели его не в шок, а в достаточно серьезное замешательство. Он
прекрасно понимал, что я был абсолютно прав – с его грехами в рай не попадают. Удивительно, что его пустили даже сюда, в первые врата.
- И что же мне теперь делать? – обреченно спросил Валентин.
- Правду говорить. И ничего кроме правды. Начнешь лгать и тебя сразу раскусят. Все же на самом деле проще не
бывает – говорить правду, рассказывай свою жизнь, как правдивую историю.
- А что делать с моими грехами? Я ведь столько натворил при жизни…
- А что с ними вообще можно сделать? Объясняй причину, другого выхода нет. У тебя же было хоть что-то хорошее?
- Было, наверно, - неуверенно начал Валентин. – Хоть я и натворил кучу дел, но зато… Зато… Зато я
лизоблюдством никогда не занимался! Вот!
заклинание и топай уже дальше – итак слишком долго здесь времени провел.
- Я - тот великий, кто создал свой свет, я пришёл к тебе, Осирис, я молюсь тебе, очищенный от всего оскверняющего…
В непроглядной тьме открылись яркие вторые ворота и Валентин быстро побежал к ним, испугавшись, как бы никто не передумал и не оставил бы его в первых вратах. Когда свет померк и тьма опять восстановила свои права на этой территории, я устало вздохнул и закурил еще одну сигарету.
- Бывают же идиоты. Легковерные, глупые, но забавные. Даже обидно как-то за них, все равно ведь застрянет где-нибудь, так и не дойдет до цели. Что ты думаешь, Следящий за огнем?
- Мне все равно. Тот, кто склоняет голову, не должен вмешиваться в дела нашего Подающего голос. Вот и не лезь. Я
же лезу.
Я не вслушивался в их разговоры. Я уже привык к тому, что мне достались не особо интересные собеседники в качестве сослуживцев. Одно только радовало – Тот, кто подает голос, имеет право разговаривать с такими вот забавными типами, как Валентин.
Так и живу – в вечной тьме с промежутками в виде умерших душ.